Медведев Алексей- серебряный призёр Олимпийских игр 1996г.в г.Атланта (США).Бронзовый призёр чемпионата мира 1994г.Серебряный призер чемпионата Европы 1997г.

С его антропометрией, козырным ростом 203 см и мускулистой поджарой фигурой он мог бы многого добиться, к примеру, в баскетболе или плавании. Но провидение распорядилось иначе, и однажды мальчишка из минского микрорайона Курасовщина оказался в борцовском зале геофака БГУ

Юный вольник мужал, крепчал и стал в итоге одним из лучших супертяжей Беларуси, призером чемпионатов мира, Европы и вице-чемпионом Олимпиады в Атланте. Неудивительно, что на Играх-1996, где 24-летний минчанин добыл «серебро», ему доверили нести флаг страны на церемонии закрытия вслед за почти однофамильцем легендарным Александром Медведем, выполнявшим эту миссию на открытии…

Долгая дорога в Стамбул

— Леша, ты, похоже, похудел, с тех пор как перестал выходить на ковер?

— Совсем немного. Когда боролся, весил 117-118 кг, сейчас около 110. Но режим питания в принципе не менялся, просто когда регулярно тренируешься, приходится, наверное, больше есть. А тут ты на вольных хлебах, и это дает о себе знать.

— Тебе не предлагали увеличить собственный вес, чтобы уравняться в возможностях с так называемыми мешками?

— Слишком большой вес — палка о двух концах. В чем-то будет лучше, но выносливость может упасть. Вообще же, к слову, начиная с юного возраста я боролся только в самой тяжелой весовой категории, выиграл, к примеру, юношеское первенство Сою­за в 1990 году в Ленинграде. А потом страна развалилась, и на молодежных турнирах прак­ти­чес­ки уже не выступал, хотя, скажем, на первенство мира среди сверстников меня могли бы отправить уже от суверенной Беларуси. Но тогда, в начале беспокойных 1990-х, всем было не до этого.

— Зато потом ты наверстывал упущенное на взрослых стартах, добыв «бронзу» уже на чемпионате мира в 1994-м, хотя сама поездка в Стамбул получилась не очень-то комфортной…

— Да уж. Туда добирались автобусом какой-то туристической фирмы примерно двое суток. Хорошо хоть половину сидений в салоне сняли, и ребята, а особенно я с таким ростом, более-менее нормально спали, вытянувшись на полу. Но назад нас везти эта компания, как выяснилось в день отъез­да, отнюдь не собиралась, ее представители то ли куда-то исчезли, то ли включили дурака, словом, возник форс-мажор. В конце концов руководители нашей команды, созвонившись с начальством в Минске, договорились со сборной Украины о совместном пути, но с нашей, по-моему, доплатой. Переполненный автобус сначала пришел в Киев, а мы лишь через двое с лишним суток оказались на родине. Что поделаешь — бывает и такое.

— Тебе хотя бы грела душу медаль планетарного первенства…

— Ну конечно.

— Турки, помешанные на борьбе, с большим пиететом относятся к Александру Васильевичу Медведю и наверняка знают, что у него есть сын, тоже вольник-супертяж и, как и ты, Алексей. Тебя не принимали за него?

— Когда впервые попал в составе юно­шес­кой сборной Союза в тот же Стамбул, так и было. Но потом приехал еще пару раз, и вопросов больше не возникало.

— С тезкой-коллегой вы ведь еще спорили за путевку на Олимпиаду-1996?

— Даже не за саму путевку, а за возможность побороться за нее на чемпионате ­Европы, куда отправляли победителей первенства Беларуси.

Утомленные солнцем в Атланте

— На Играх в Атланте тебе, положа руку на сердце, повезло с жеребьевкой?

— Всегда от жеребьевки многое зависит, причем в большинстве видов спорта. Просто для примера: на Олимпиаду в Сиднее напрямую можно было попасть, заняв высокое место, кажется, с первого по шестое, на чемпионате мира — 1999, проходившем опять-таки в Стамбуле. Там нас разбили на группы по три человека, и дальше проходил только один, а со мной в компанию попали очень сильные кубинец Родригес и россиянин. Последний оказался удачливее. Нам же с Родригесом пришлось добывать путевку, по крупицам набирая баллы еще на нескольких международных турнирах. А в Атланте мне действительно повезло: с самым опасным соперником — турком Махмутом Демиром мы встретились только в финале.

— Уже обеспечив себе «серебро», ты мог расслабиться, поскольку главная задача оказалась выполненной, либо просто понимал, что бодаться с Турецким Танком, с которым тебе уже доводилось встречаться, бесполезно?

— Нет, я, конечно же, не собирался выбрасывать белый флаг. Но турок был постарше и поопытнее, к тому времени выигрывал чемпионаты Европы и мира. Перед схваткой меня пытались настроить как могли, давали полезные советы мой наставник Александр Кацович и даже российские тренеры и спортсмены. Увы, Демир оказался хитрее и удачливее, возможно, устойчивее психологически. У него было коронное, четко отработанное движение — проход в одну ногу, и он трижды сумел им воспользоваться.

— В столице штата Джорджия полным-полно достопримечательностей. В тех краях писала «Унесенных ветром» Маргарет Митчелл, боролся за права угнетенных Мартин Лютер Кинг, там находятся некогда самый высокий в мире небоскреб, штаб-квартира CNN, музей «Кока-Колы»… Тебя что-то поразило?

— Во время Игр мы жили в олимпийской деревне, отлучались в город нечасто. Но в Атланте успели побывать годом раньше на чемпионате мира. До этого там у нас проходил двухнедельный сбор, вот тогда многое успели посмотреть. Да, музей «Кока-Колы» очень понравился, нас возили на ферму, где разводят крокодилов. Но особенно запомнились труднопереносимые жара и влажность. Да еще в олимпийской деревне нас поселили в бывшем студенческом общежитии, втроем в проходной комнате и с совместным санузлом и душем на пятерых.

— …И с тараканами, отчего, помнится, очень возмущались девчата.

— А тараканы там везде бегали, большие, не такие как у нас, даже по-своему симпатичные. Но если на соревнованиях такого уровня обращать внимание на каждую мелочь, то и соревноваться будет некогда. Поселили, есть кровать и зал для тренировок, значит, все нормально.

Отцы и дети

— На следующей Олимпиаде в Сиднее ты занял 6-е место. Это считалось провалом?

— Не провалом, но, понятно, не достижением. Первые две отборочные схватки выиграл, а потом пошли уже предварительные за выход в финал, и тут на моем пути встал тот самый кубинец Родригес, мускулистый, подвижный парень, в итоге поднявшийся на третью ступеньку пьедестала. Ну а я, вернувшись из Сиднея, вскоре принял решение проститься с ковром.

— Не видел дальнейших перспектив?

— В каком-то смысле да, но не из-за усталости физической или моральной. Мне было 28 лет, мог бы еще бороться. Однако в нашем виде спорта, тем паче в моей категории, чтобы совершенствоваться, нужны серь­езные спарринг-партнеры, в идеале даже более сильные. В Беларуси же к тому времени супертяжей высокого уровня практически не осталось. Нам приходилось ездить в Калининград на сборы, мы приглашали кого могли в Минск, матчевые встречи со сборной США в разных городах Америки приносили определенный эффект. Однако цельной системы подготовки уже не про­сматривалось.

— И чем ты решил заняться?

— Года полтора после Сиднея, можно сказать, отдыхал и присматривался, подыскивая себе новую сферу деятельности, ведь предстояло, по сути, начинать все с нуля. Потом устроился директором в фирму, занимавшуюся поставкой алюминиевого профиля из России. Лет 8 там работал, наверное, а когда понял, что лучше быть самому себе хозяином, ушел и стал индивидуальным предпринимателем. Занимаюсь, впрочем, тем же — поставляю профили.

— Прокормить, что называется, семью это позволяет?

— Вроде да, никто не жалуется.

— Твоя жена не из бывших спортсменок?

— Абсолютно нет. Мы с Ириной жили в Курасовщине и познакомились на улице. Года четыре встречались, потом поженились. Обычная история.

— А роль отца троих детей ты выбирал сознательно, не боялся трудностей?

— Конечно. Я их всех одинаково люблю. Старшей дочке, Светлане, уже 18 лет, собирается поступать в БГУИР. Андрею в сен­тяб­ре будет 12 лет, младшей, Валерии, пока только 7, перешла во 2-й класс.

— Тебя, мне кажется, нечасто встретишь на околоспортивных тусовках.

— Иногда прихожу на соревнования, чтобы борьбу посмотреть, встретиться с давними знакомыми, товарищами по ковру, пообщаться.

— Зато со своим неизменным наставником Александром Кацовичем наверняка видишься постоянно?

— Да, стараюсь почаще к нему заезжать. Летом Александр Ильич обычно на даче, на природе. В августе ему исполнилось 80 лет. Я начал тренироваться у него и ­Сергея Петровича Леончика с 12 лет, сначала три раза в неделю, потом и чаще. С Кацовичем мы постоянно жили в одном номере на сборах и соревнованиях — он мне как второй отец.